Был тихий сентябрьский вечер. Обитатели дома престарелых одного из городов России вышли на улицу погулять. Ласково грело осеннее солнышко, неторопливо падали листья деревьев на дорожки скверика. Пенсионеры гуляли по одному, по двое, по несколько человек. Многие из них подсаживались на лавочки к уже сидящим и оживленно обсуждали последние новости, обстановку в стране и мире. Некоторые подкармливали голубей кусочками хлеба, кто-то просто сидел на лавочке и думал о своем. Иван Сергеевич, один из обитателей этого учреждения, тоже вышел сегодня прогуляться. Но на душе у него было совсем не радостно, в отличие от многих других пенсионеров. Он ходил взад-вперед по улочке сквера, выстланной упавшими листьями, и горестно размышлял:
«И почему же я коротаю свои дни здесь? В чем я ошибся, что я сделал неправильно? Вот на этой лавочке сидит Виталий. Он инвалид детства, от него в роддоме отказалась мать, узнав, что он родился с синдромом Дауна. Всю жизнь он живет в интернатах, домах инвалидов и прочих местах, дома у него никогда не было. Вот идет Петька. Он алкаш в седьмом колене. Жена его выгнала из дома из-за беспробудного пьянства, и он был вынужден податься сюда. Вот на этой лавочке сидят Марина и Семен. Семен бывший бомж, бомжевал лет пять уж не знаю почему, добрые люди привели его сюда, здесь его отмыли, причесали, он стал на человека похож, теперь нашел себе бабу и сидит с ней, как голубь с голубкой. А почему же я здесь нахожусь? Я же не пил, не курил, квартиру хорошую имел, жизнь богемную вел и все равно почему-то нахожусь здесь среди людей, совершенно не подходящих мне по уровню своего развития. Выходит, что если у кого-то во всем виновата водка, то в моем случае во всем виновата музыка».
Действительно, всю свою жизнь Иван Сергеевич был вынужден выбирать между музыкой и чем-либо еще. В детстве мать хотела записать его в музыкальную школу. Ваня, не раздумывая, согласился. В тот день они с матерью уже оделись и хотели выходить из дома, как вдруг раздался телефонный звонок. Звонил друг Вани и предлагал ему пойти к нему в гости. Ваня был вынужден выбирать между походом в гости или в школу, потому что друг жил на одном конце города, а школа находилась на другом, и посетить в один день оба места не представлялось возможным, а друг завтра уезжал к бабушке в деревню. Ваня выбрал музыкальную школу.
«Миша же через две недели вернется, и я смогу вдоволь с ним наиграться, а в школу надо торопиться быстрее, ведь послезавтра начинается учебный год и нужно будет успеть записаться».
В тот день Ваня с мамой записались в школу. Но дилемма, что выбрать, музыку, или другое занятие, сопровождала Ваню почти всю жизнь.
Учась в обычной и музыкальной школе, Ваня постоянно был должен выбирать, чем ему заняться, пойти гулять во двор к приятелям, или побольше позаниматься любимой музыкой. Почти всегда он выбирал последнее. И гулять с приятелями, и долго заниматься музыкой у Вани не было возможности - иметь пианино дома не позволяла жилплощадь, и Ваня каждый день после школы ездил в музыкальную школу на другой конец города, занимался там до темноты и приезжал домой поздно вечером. Уроки ему приходилось готовить уже ночью. Но Ваня не мог ничего с собой поделать, он безгранично любил музыку и готов был ради нее на любые жертвы.
Естественно, такое трудолюбие не могло оставаться незамеченным - Ваня постоянно ездил на конкурсы и занимал на них призовые места. Окончив музыкальную школу, он поступил в музыкальное училище, потом в консерваторию и музыка всецело завладела им. Иван не мыслил свою жизнь без музыки и, если в один из дней ему удавалось позаниматься на фортепиано меньше четырех часов, он воспринимал это как трагедию. Ни о какой личной жизни он думать не хотел, а своей возлюбленной называл виолончель, которую позже тоже освоил.
«Она такая же, как и все девушки, только лучше», - говорил он всем, - «У нее такая же головка, шейка, талия, только ножка одна. Но это ничуть не умаляет ее достоинства и она для меня в тысячу раз лучше любой девушки».
Иван много гастролировал, давал сольные концерты, с утра до ночи занимался музыкой, и вдруг с ним стряслась такая же беда, как однажды с Шостаковичем - он переиграл руки. Иван пытался восстановить функции рук, ходил на массаж, делал специальные упражнения, физиопроцедуры, колол антибиотики, но руки не хотели восстанавливаться, а чувствительность практически была равна нулю. Кроме того, пострадал и внешний вид рук - контрактуры представляли собой большие пузыри на месте суставов, но эта беда его мало волновала, Ивана больше тревожило то, что он больше не сможет играть.
Оставшись в пятьдесят лет без любимого дела, заменявшего ему все, без семьи, родных и близких, без профессии, Иван Сергеевич впал в глубокую депрессию. Моментально ухудшилось здоровье. Немногочисленные знакомые предлагали Ивану получить новую профессию, но он не придавал их советам никакого значения. Через пару лет здоровье Ивана Сергеевича ухудшилось настолько, что он получил первую группу инвалидности и был вынужден переехать в дом престарелых, так как обслуживать себя сам не мог.
«Да, во всех моих бедах виновата музыка», - решил он, - «Именно из-за нее я уже второй год живу здесь. И никакой перспективы для себя я не вижу. Что мне теперь делать - непонятно. А разводить рыбок или вышивать крестиком - это не для меня, да и держать иголку в руках я не могу, руки болят».
Глава 2
Возможно, все оставшаяся жизнь Ивана Сергеевича продолжалась бы в том же глубоком депрессивном состоянии, если бы однажды он не познакомился с Изабеллой Викторовной, которая помогла ему начать новую жизнь. Произошло это в один из сентябрьских вечеров того же года. Иван Сергеевич, как обычно, вышел вечером на прогулку. Больше чем за год жизни в этом заведении ежевечерняя прогулка стала его традицией, Иван каждый вечер обходил окрестный лесок, смотрел на природу и, успокоенный, засыпал. Но в один из вечеров все пошло не так, как запланировал Иван Сергеевич. Когда он вышел из корпуса, к нему подошла одна женщина и представилась:
- Добрый день, Иван Сергеевич, я Изабелла Викторовна, давайте сегодня погуляем вместе.
Ивану Сергеевичу было неловко отказывать Изабелле, поэтому он согласился с ее предложением.
- Иван Сергеевич, - спросила его Изабелла, - Почему вы всегда ходите таким грустным? Как вы сюда попали? Такое чувство, что у вас погиб единственный ребенок, и вы вынуждены были переехать сюда. Я права?
- Нет, Изабелла Викторовна, то, что произошло со мной, гораздо страшнее того, что вы сказали. Я бывший музыкант, который больше не может заниматься своей любимой профессией.
Иван Сергеевич рассказал свою историю. Изабелла внимательно выслушала его и сказала:
- Вам нужно найти себе другое занятие, которое бы смогло занять то место в вашей душе, которое раньше занимала музыка. Вы ходите на концерты?
- Нет, не хожу. Я не могу слушать музыку, которую играл раньше сам.
- А, может быть, вам заняться живописью, лепкой, еще чем-нибудь? Это тоже искусство, оно должно прийтись вам по душе.
- Не уверен, что это мне понравится, да и контрактуры кистевых суставов вряд ли дадут мне возможность заниматься этими видами искусства. Хотя, что мы говорим все обо мне, да обо мне? Как вы сюда попали?
- Да что тут рассказывать, моя история проста и банальна, как три рубля бумажкой. Когда-то давно я вышла замуж, у нас с мужем родился ребенок, но, сразу после того, как муж узнал, что ребенок родился с пороком сердца, он бросил нас. Шансов выжить и выздороветь у ребенка практически не было. Через пару месяцев его не стало. Я осталась одна. Больше выйти замуж у меня так и не получилось. А под старость лет я еще и квартиру потеряла. Хотела заключить договор пожизненной ренты в одном из агентств, да натолкнулась на черных риелторов, которые обдурили меня и квартиры лишили. Так я и живу здесь уже три года. Иван Сергеевич, давайте все-таки я вам завтра покажу свои поделки из глины, авось вам понравятся? Лепка - это полезное дело, оно мелкую моторику рук развивает. Договорились, значит?
- Да, договорились, приходите завтра.
- Вот и славненько, я постараюсь помочь вам найти занятие по душе. До встречи!
- До завтра!
Глава 3
Изабелла Викторовна, как и обещала, нашла занятие, которое пришлось по душе Ивану Сергеевичу. Им стала лепка поделок из соленого теста. Изабелла научила Ивана Сергеевича лепить игрушки не хуже, чем она сама. Конечно, больные руки затрудняли ему работу, но Иван Сергеевич научился лепить и с контрактурами.
«Эх, вот бы мне руки восстановить, я бы и к музыке тогда смог вернуться», - частенько думал он.
Но Изабелла Викторовна не давала ему скучать и изо всех сил старалась вытащить его из депрессии. Она водила его в зоопарк, кино, театр, включала ему шансон.
- Надо же, - удивлялся Иван как ребенок, - Оказывается, существует и другая музыка, которая ничуть не хуже моей, той музыке, которой я посвятил всю свою жизнь.
Отношения Ивана Сергеевича и Изабеллы становились все ближе и теснее, и в один из дней Иван решился на довольно смелый поступок - он подарил Изабелле серебряное колечко и предложил стать его женой. Изабелла Викторовна очень удивилась этому предложению, но согласилась. Иван и Изабелла подали заявления в ЗАГС
В ночь перед свадьбой Иван Сергеевич никак не мог заснуть, он ворочался с боку на бок, вспоминал всю свою жизнь, смотрел на поделки, сделанные им из соленого теста, думал о музыке, как вдруг из-под кровати выкатился футляр с виолончелью.
«Что за ерунда?» - подумал Иван Сергеевич, - «Почему футляр выкатился из-под кровати? Я же его так положил, что никакого уклона не должно было быть, поэтому сам он поехать не мог».
Вдруг футляр распахнулся и, в кромешной тьме, из него, как из гроба, встала виолончель.
Иван Сергеевич онемел от шока, а виолончель обратилась к нему зловещим тоном:
- Ну что, изменник несчастный, и не стыдно тебе передо мной теперь? Ничего тебе не стыдно. А ведь ты девушкой своей меня называл, в вечной любви клялся, а теперь на какую-то старуху променял?!
У виолончели злобно сверкнули эфы, из боков высунулись ручки, она взяла в руки смычок, натянула волос туго, как лук, зарядила в него, как стрелу, шпиль, прицелилась в грудь Ивана, выстрелила, но промахнулась.
- Да, этого и следовало ожидать, - произнесла она, - Я до этого для ни разу из смычка не стреляла, только из арбалета, да и то не в живых людей, а по деревьям. Но ничего, я тебя голыми руками задушу.
Виолончель подошла к Ивану Сергеевичу и протянула к его шее свои руки. Иван встал с кровати и попятился к окну, виолончель неотступно следовала за ним. Иван подошел к окну, с трудом открыл его и выпрыгнул наружу. Виолончель вскочила на подоконник и, увидев Ивана Сергеевича лежащим на земле, полумертвым от страха, зловеще захохотала, а потом сказала:
- Ничего, Ванюша, я за тобой еще вернусь, я тебе отомщу.
Иван Сергеевич упал в обморок. Через секунду он проснулся у себя в кровати в холодном поту.
«Ничего себе, какие кошмары могут присниться», - подумал он и на всякий случай связал футляр от виолончели веревкой.
Прошло несколько дней. Все шло своим чередом. Одним из вечеров Изабелла Викторовна пошла на выставку керамических изделий, а Иван Сергеевич остался дома. Он безумно скучал по музыке, и ему страшно хотелось снова взять в руки виолончель и хоть немного поиграть на своем любимом инструменте. Иван подошел к футляру, развязал веревку, открыл его и невольно залюбовался - на бархатной обивке, словно царевна, лежала виолончель.
- Милая моя, не обижайся на меня, что я так долго не подходил к тебе. Поверь, я безумно скучал по тебе, но я не могу играть, я не могу взять тебя на ручки и посадить на коленки.
- А кто тебе мешает? - вдруг послышался голос откуда-то издалека.
Иван Сергеевич огляделся. Вокруг не было ни души. Но вопрос, услышанный им, подействовал на Ивана - он взял в руки виолончель и начал играть. Удивительно, но руки слушали Иван Сергеевича, играть ему не составляло никакого труда, за исключением небольшой боли в мышцах.
«Странно», - подумал Иван Сергеевич, - «Руки меня полностью слушаются, играть я могу, неужели произошло чудо?»
Через пару минут игры Иван Сергеевич почувствовал, будто он куда-то летит?
«Что за чудеса?» - подумал он и обратился в пространство:
- Эй, куда мы летим?
- Мы летим в мир музыки, Ванюша, - ответила ему виолончель, - Я так счастлива, что ты взял меня в руки! И теперь ты, Иван Сергеевич Ламоников и я, виолончель мастера Владимира Калашникова, отныне и навечно будем вместе в мире музыки. Там все будет хорошо, через две-три минуты ты забудешь и Изабеллу, и свои больные руки, и все свое прошлое, и будешь жить одной музыкой. Ты, конечно, можешь спросить, а как же Изабелла и все остальные, кто знает тебя? Спешу тебя успокоить: я сделаю так, что буквально через несколько минут они забудут о тебе, все твои вещи растворятся в воздухе, а тот след, который ты оставил на Земле, полностью сотрется - никто никогда не вспомнит о том, что ты когда-то здесь жил. Уже через десять секунд ты вместе со мной войдешь в мир музыки.
Иван Сергеевич слушал голос виолончели, словно завороженный. Вскоре он услышал все более нарастающую музыку, почувствовал, как проходит боль в руках, как вокруг все озаряется ярким светом, и, как и обещала виолончель, Иван Сергеевич полностью растворился в музыке.
08.03.10
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий