Из блога "Для души".
1.
Все еще думала, что я богата,
Думала все, что живому я мать.
Господи, Господи, близится плата,
И до конца надо мне обнищать.
Мать Мария
Жизнь
моя проходила довольно спокойно. Какие-то невзгоды компенсировались
удачами, в общем, все было сносно. Верующей я не была, но и атеисткой
себя назвать не решилась бы. В сложных жизненных ситуациях обращалась с
молитвой к Богу, к Божьей Матери, а то и в Храм заходила, поставить
свечку. Особо грешной себя не считала, так как видела вокруг себя много
греха, от которого сама была свободна; одним словом, я думала о себе,
как о неплохом человеке и верила, что Богу нет особого повода сердиться
на меня,
прошло 40 лет моей жизни, и у меня не было сомнений, что оставшиеся мне
годы пройдут так же, сравнительно ровно. Все основные события,
ожидаемые мною в жизни, уже совершены: есть семья, дети, образование.
Теперь - дожить жизнь, полагая основные заботы и надежды на детей.
И
вдруг жизнь моя опрокинулось. Я полетела в бездну. Неожиданно оказалась
выбитой почва из-под ног. Смерть сына - это самое неожиданное и
убивающее горе! Не верилось, что это случилось со мной. Ведь Бог,
казалось, был на моей стороне всегда! И что же теперь? Как вставать по
утрам? Чем заполнять дни, такие теперь нежеланные? С первых же дней я
стала искать матерей, уже испытавших на себе это тяжелейшее горе. Мне
верилось, что они постигли тайну преодоления этого невозможного ужаса,
раз они остались живы. В них, матерях, похоронивших детей, я искала
поддержки. Бог дал мне ее, в том числе и устами моих сестер по
несчастью. Встречи с ними были для меня неожиданны, случайны и
радостны, насколько это мыслимо в нашем положении. Мы вместе плакали,
утешались и были друг для друга роднее родных. И вот, испытав на себе
потребность общения с людьми, пережившими подобное, я решила написать
для вас, родители, оставшиеся без детей, эту книгу. Возможно, что и вас
хотя бы немного утешит все то, что явилось помощью мне, вашей сестре не
по крови - по горю. Здесь я хочу поделиться тем, что узнала в этой,
теперь уже новой для меня, жизни.
2.
Не слепи меня, Боже, светом,
Не терзай меня, Боже, страданьем,
Прикоснулась я этим летом
К тайникам твоего мирозданья.
Мать Мария
Ребенка
я родила поздно. Возможно, это стало причиной моего сумасшедшего
отношения к нему. Меня переполняла любовь и тревога за его судьбу. Весь
мир сосредоточился в маленьком моем солнышке. Дочка, родившаяся через
четыре года, имела для меня задачу "разбавить" мою ненормальную
страсть. Тесная связь с сынишкой была для меня сильнее всего. Целью
моей жизни стало воспитание из мальчика чего-то совершенно
необыкновенного и достойного. За дело я взялась рьяно. Часто, не вынося
напряжения, срывалась. В один из таких моментов я пошла на свою первую
исповедь. Вопрос священника: "Ставишь ли ты Бога прежде всего
остального?" - почти возмутил меня. Я знала за собой кое-какие грехи,
но не этот! Как можно кого-либо ставить впереди рожденных тобою детей?
Я знала, что для меня этот вопрос решался вполне определенно: дети -
самое важное в жизни!
Жизнь шла своим чередом, с переменными
успехами. Однако я стала больше тянуться к тому, что связано с Богом,
понимая, что что-то не ладится в моей жизни. Не веря полностью сама в
существование Создателя, детей я все-таки хотела воспитать верующими и
поэтому часто вела с ними беседы о Боге, сердцем на них не откликаясь.
Однажды
моя знакомая предложила мне привести в Храм, причастить сына. Он был на
Причастии пару раз с бабушкой еще в дошкольном возрасте, я же его не
водила ни разу. Он, к моему удивлению, согласился с радостью и довольно
легко встал рано утром, хотя обычно на каникулах спал подолгу. В тот
понедельник ему было тяжело стоять всю долгую службу, и он терял
сознание. Но мы не ушли со службы. Посидев на скамеечке и придя в себя,
он вновь присоединился к молящимся. Священник принял у него его первую
исповедь и дал разрешение на Причастие. У меня же исповедь не принял,
что меня тогда, впрочем, совсем не огорчило.
Ровно через две
недели после этого, опять же в понедельник, мы с мужем, взяв с собою
друга нашего сынульки, поехали на залив. Утреннее солнце сменилось
тучами, и мальчишки шутили, что пляж в Солнечном надо бы назвать
"Дождливым". И вправду начал накрапывать мелкий дождь. Отступать нам
было некуда - электричка в город должна была уйти только через
несколько часов. Да и погода, несмотря на моросивший дождик, была очень
теплой. Мальчишки пошли купаться - одни на весь пляж. Сильный ветер
гнал волны, и ребята счастливо смеялись. В душе у меня был покой. Мы
сидели на берегу и строили планы на будущее. Редкие отдыхающие
прогуливались по мокрому песку. Вдруг, сквозь рев волн, рядом с нами
раздался крик, который изменил все. Мой сынишка пропал в воде. Муж уже
в заливе, плывет, ныряет. Я просто ору, громко молясь, обращаясь с
болью к Матери Божьей, впервые в жизни. Верю, что только это может
сейчас нас спасти. Собирается народ, кто-то идет в воду, и вот
незнакомый парень несет из залива на руках родного, любимого моего
сына! Вот - моя жизнь, моя опора, мои силы! Искусственное дыхание,
реанимация - смотрю, как на экран. Верю, что сейчас этот кошмар
кончится, и все опять пойдет по-прежнему! Вот же он, мой сын!..
Я
еще не знала, что в это время душа моего ребенка уже шла своим путем,
который теперь разошелся с нашим... Когда ехали обратно вдвоем с мужем,
я безотчетно выла, громко, по-животному, я больше не была человеком: я
уже не я, не мама своего сынульки. Без него для меня все было
немыслимо! Почему Бог так поступил с нами? Он ведь всегда в критических
ситуациях был на моей стороне! А в этот момент Он меня бросил. За что?
Ведь Ему известно, что сынок - это было для меня все! Это и был мой
"свет в окошке"! Подсела к нам добрая женщина, вся в слезах от моего
воя: " Милая, не плачь! Ведь и Богу тоже жаль твоего сыночка, видишь,
как Он плачет?" Потоки дождя плакали по стеклам вагона...
3.
Ты вознес меня и низверг меня
[Пс., 101, 11]
Бог
плачет? Но зачем же Он взял его? За мои грехи? Почему же не меня, а
его? Я была МАМОЙ - это самое высокое звание, которое нам в этом мире
дается, "награда от Него - плод чрева"! [Пс., 126, 3.]
Я стояла
перед Отцом в недоумении и обиде. Это незаслуженно! Я - что называется
"ненормальная мать". Я вся отдаюсь детям. Сколько вокруг детей
брошенных, мешающих родителям, нежеланных! Я же, не жалея сил, вся
отдавалась своим, таким нужным, детям. Особенно сыночку! И что теперь?
Я - это он. Меня не стало...
Такие мысли отчаянно окружали меня
в первые дни трагедии. Теперь уже я понимаю и вижу некоторые свои
грехи, скрытые от меня в то время. Господь требует любви и внимания к
Себе от всех Своих творений: "...и кто любит сына или дочь более,
нежели Меня, не достоин Меня" [Матф. 10, 37]. Любящий Бога более всего,
Авраам, "...не пожалел сына твоего, единственного твоего, [для Меня]",
- так сказал Господь [Бытие, 22, 16].
И вот до меня уже доходит
смысл вопроса, заданного мне Господом через священника: "Ставишь ли
Бога прежде всего остального?" Оказывается, все у меня было не так в
самой основе! И Бог, ранее пытаясь меня остановить, счел, наконец,
необходимым применить ко мне такую меру. "Бог по особому
домостроительству предает нас скорбям, по мере веры каждому посылая и
меру испытаний, т. е. телесную болезнь, телесные раны, недостаток
необходимого, бесславие, ущерб имения, потерю родных", - объясняет св.
Василий Великий [2]. И Бог знает, кого из своих детей и чем надо
остановить в их заблуждениях. Ведь меня вряд ли могло остановить
что-либо иное, кроме потери самого дорогого для меня!
Второй
моей ошибкой, не менее серьезной, был ропот на Создателя. За что ему,
моему такому тонкому, ранимому человечку, не дали дожить свой век?
Почему же так рано? И как это пережить нам, его родителям? Чем именно
мы так не угодили Богу в этом мире, мире греха? В ропоте не будет
утешения, выхода из горя. Горе принято. И надо хорошенько осмотреться -
а что же делать теперь? "Когда пришла беда, то ее не сбросишь, как
тесную одежду, надо перенесть. По-христиански ли ты перетерпишь ее или
не по-христиански - все же перетерпеть неизбежно, так лучше же
перетерпеть по-христиански", - уверяет св. Феофан Затворник [2]. Это
наш крест, данный нам в руки Иисусом Христом по Его усмотрению. Мы его
обязаны нести дальше по жизни. И, как пишут святые отцы Церкви, "ропот
и малодушие - тоже крест... но крест отверженного разбойника" [2].
Размышляя таким образом, все свои мысли я уложила в два основных вопроса:
- Что теперь с нашим бедным мальчиком?
- Как нам быть дальше в этой новой жизни?
4.
А у вас и волосы на голове все сочтены
[Лука, 12, 7]
Через
несколько дней я впервые открыла Новый Завет. Читала и плакала, не
понимая практически ничего. Но это уже был первый шаг в совсем новой
жизни. Совсем другой. Бог дал испытание, но и Бог же стал давать сил
для его перенесения.
Пожалуй, я впервые физически убедилась в
существовании души, по крайней мере - собственной. Бог дал мне крепкое
здоровье, подорвать которое не смогла даже такая трагедия; но в душе я
чувствовала ужасающую боль. Когда она переполняла какую-то невидимую
мне емкость, она истекала слезами и криками, а затем концентрировалась
опять. И тут я поняла, что ни один мой материальный орган не болит, но
я ощущаю при этом физическую боль неизвестного мне органа! Это и есть
душа? Наверное, она давала мне знать о себе и в минуты радости, но мне
удобнее было не думать о ней. А теперь она разрывалась от боли и именно
она требовала лечения.
Примерно через год после своего открытия
подтверждение, почти дословное, я прочла у диакона Андрея Кураева:
"Душа - это то, что болит у человека, когда все тело здорово. Ведь
говорим же мы (и ощущаем), что не мозг болит, но сердечная мышца - душа
болит" [17]. Как важно было для меня это теоретическое подтверждение
моего практического опыта! Но вылечить больную душу может только
Создатель духовного и материального мира. Именно у Него и необходимо
искать исцеления! "И призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя", -
говорит Господь в Псалме 49 (ст. 15).
Пожалуй, первое утешение
пришло сразу же с этим открытием. Если существует душа, не видимая
глазом, но живая, то она есть и у сыночка! И смерть его тела совсем не
обязательно связана со смертью души. В этом хотелось разобраться. И
все, что мне удалось понять, я хочу рассказать вам.
Но, прежде
всего, мы должны понять, убедиться, поверить в то, что Библия - это
действительно слово Божье и верно в нем, следовательно, каждое (!)
слово. "Убедиться в Божьем происхождении Священного писания можно одним
средством: надо слушаться этого учения, жить по его правилам, отведать
и вкусить это учение на опыте, тогда убедишься, что оно не простое, а
Божественное". [3, с. 9]. Все мои дальнейшие рассуждения основаны на
полном доверии к слову Божьему.
5.
.в который час не думаете, приидет Сын Человеческий
[Лука, 12, 40]
Самая большая тревога в душе была от мыслей о дальнейшей участи сына. Его смерть казалась бессмысленной, напрасной.
"Родился
ребенок, его воспитывали и учили, а он умирает, не успев ничего в жизни
сделать", - прочла я свои мысли в книге священника Петра Калиновского
[16]. Почему так рано, несвоевременно ушел человечек, который мог бы
принести в этот мир столько хорошего?
Но вот вижу у Святых отцов:
"Преждевременная
смерть похитила чудесного человечка. Сколько пользы и добра мог бы он
принести. Да нет же! Это наша точка зрения, но не Божья. Что
несвоевременно для нас, Бог счел своевременным. Это его план. Нам
остается лишь гадать, почему Бог счел его душу уже выполнившей свои
задачи, уже "созревшей"" [16].
Избежать смерти,
предусмотренной Божьим Промыслом, невозможно. По зову смерти уходят
бедные, богатые, умные, глупые, старые, молодые. "Кто есть человек, иже
поживет и не узрит смерти?" [Пс., 88. 49]. Рождая детей, мы уже знаем,
что и у них, как и у всех земных людей, будет смертный, неизбежный час.
"Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его". [Пс.
102, 16].
Нам, людям, не дано знать, когда должно наступать
"время рождаться, и время умирать" [Екк. 3, 2]. Об этом времени, об
этом дне знает лишь Создатель. ".день Господень так придет, как тать
ночью" [1 Фес. 5, 2], часто для нас совершенно неожиданно.
Еще
в XIX веке архиепископ Иннокентий Херсонский, приводил такую
статистику: "Почти четвертая часть людей для того токмо, по-видимому, и
рождается, чтобы умереть, не оставив следа бытия своего, кроме только
разве в растерзанном скорбью сердце родителей... многие умирают, не
выходя на свет. Из оставшихся жить едва третья часть достигает
юношества, и едва половина переходит за середину жизни". По данным
американской статистики наших дней, ежегодно 65 тысяч детей в возрасте
18 лет и моложе умирают в их стране; 30 тысяч - молодых людей в
возрасте от 19 до 25 лет. И все они - чьи-то дети!
"Всему есть
сроки и время - смерти нет". Господь знает, когда наступает пора
перехода в жизнь вечную каждого из Его детей. "Кто советник Ему?"
[Рим., 11, 33]. Сталкиваясь с фактами смерти, мы можем лишь
предполагать причины, побудившие Создателя забрать конкретного человека
в конкретный час.
Многие богословы и отцы Православной Церкви
пытались объяснить сроки прихода смерти. "Смерть посылается на тех,
которые достигли предела жизни, который от начала положен в праведном
суде Бога, издалека предусмотревшего, что полезно для каждого из нас",
- говорил св. Василий Великий [2]. На исповеди, после страшного удара в
моей жизни, я также задавала вопрос, почему же Бог взял не меня за мои
грехи, а именно его, маленького мальчика? На это я получила ответ: "А
ты не спеши, значит, твоя душа еще не готова предстать перед Богом, а
его - уже созрела". "Зрелый плод! Прямо к столу Господню!", - говорил и
свт. Феофан Затворник [6]. А священник Петр Калиновский так пытается
объяснить раннюю смерть детишек: "У смерти есть свои внутренние
причины: внешние факторы - болезни и несчастные случаи - ведут к смерти
тогда, когда дальнейшее существование уже не имеет для души смысла"
[16].
Подтверждение этому я позже встретила у архиепископа
Луки (Войно-Ясенецкого): "Жизнь всех органов тела нужна только для
формирования духа и прекращается, когда его формирование закончено...
Тело необходимо для деятельности души, но не для жизни" [9]. Попытку
объяснения ранней смерти ребенка находим в утешении родителей святыми
отцами: "Мы не знаем, что бы его постигло в продолжение жизни его, и,
может быть, еще болезненнее было бы для вас видеть его в возрасте в
каком-нибудь горестном и несчастном положении. Но Богу все известно"
[4].
Часто приходили в голову мысли о случайности происшедшего:
могла ли я предотвратить этот несчастный случай? Все ли я для ЭТОГО
сделала? Господь обладает Высшей Силой, Он управляет материальным,
душевным и духовным мирами. И все, что происходит, - это не случай, а
целенаправленная воля Божья. "Нам кажется, что бедствия -это дело
слепого случая или дело природы, и мы бессильны перед этим. Это чувство
бессилия вызывает отчаяние. А если мы будем знать, что выше силы
природы, выше человеческого произвола существует Высшая Сила - Отец
Небесный, Творец и Создатель мира, то в нашей душе не может быть
отчаяния", - писал архимандрит отец Борис (Холчев) [18].
Утешая
родителей, неожиданно потерявших сынишку, Святые отцы также говорят о
том, что здесь имеет место вовсе не случай, ведь "...другие дети,
бывшие с ним, остались невредимы, а только он один подпал смертной
участи" [4]. Но как нам не хочется верить ни в такой, как нам кажется,
случай, ни в такойПромысл Божий, как хочется его избежать! Известны
такие факты, когда близким удавалось молитвами продлить жизнь ребенка,
получив отсрочку для прихода смерти. Тем самым мы защищаем себя от
тяжелого бремени потери любимого существа, но его оставляем на
испытания, от которых Господь хотел бы избавить это создание. Вот
несколько примеров.
Незадолго до своей трагедии, я услышала по
радио рассказ Л. Толстого "Легенда о матери", который до сих пор
безуспешно пытаюсь найти изданным. В нем говорится о матери, потерявшей
младенца. С ропотом и отчаянием она взывает к Богу, почти требуя ответа
за эту несправедливую смерть. Ведь малыш ни в чем не виноват, он только
вышел на порог жизни, за что же его? Тогда Господь, сжалившись над ней,
дает видение, в котором она узнает возможное будущее сынишки - полная
его безнравственность, бесполезность. Бог, по Своей милости, избавил
пока еще невинного человечка от неизбежного греха, ожидающего впереди.
Тем самым Он не допустил для малыша действительной смерти - смерти души.
Очень
похожая история произошла с госпожой Рылеевой, которая многократно
излагала ее в кругах своих знакомых. Во время безнадежной болезни ее
трехлетнего сынишки она вымаливала у Бога жизнь для горячо любимого
ребенка. Ей в видении была открыта виселица, на которой закончит свой
жизненный путь ее сынок, если достигнет зрелого возраста. Но отчаяние
было так велико, что мать соглашалась на все, лишь бы не оставаться в
тот момент без сына, хотя бы еще на какой-то срок. Молитвы ее были
приняты, сын остался жить до тех пор, пока жизненный путь не привел его
к неизбежной виселице.
В книге "Смерти нет" [3] приведен такой рассказ:
"В
одной высокопоставленной семье в Петербурге умирал единственный сын,
мальчик лет четырех. Положение было таково, что врачи, окружавшие
постель больного, объявили его совершенно безнадежным, даже заранее
определили час его смерти... В эту ужасную ночь мать стала молиться
одной из трех молитв, когда от Бога требуют чего-нибудь как от
наемника, когда не только умышленно забывают, но и намеренно
вычеркивают чувство смирения перед Божией волей. Молитва была услышана.
Мальчик остался жив. Но дальнейшие обстоятельства показали, что было бы
лучше, если бы мать смирилась и отдала Богу своего ребенка добровольно,
когда Он его к Себе призвал... Из него, как говорится, ничего не
вышло... И немного за 30 лет, никому не нужный, он скончался от болезни
почек, приобретенной в результате алкоголизма, без ведома матери,
которая его когда-то вымаливала".
И вот еще один рассказ
Александра Добровольского [14], приведенный в сокращении, - "Сережа";
он заметно перекликается с рассказанным выше. Здесь опять та же
страстная, искренняя молитва не дала уйти из жизни малышу. Привело ли
это его к счастью? Не случайно эпиграфом к рассказу стоит: "Да будет
воля Твоя".
"...Сережа был младшим и последним мальчиком в нашей
семье. И вот случилось, что в нашу жизнь вошло что-то непонятное,
страшное и тяжелое. Мама сказала мне, что Сережа болен, чтобы я не
подходил к нему и не беспокоил его. Мне сказали, что у него воспаление
легких, что это очень тяжелая болезнь, и чтобы я больше молился за
Сережу Богу-
И вот наступил один вечер. Я прошмыгнул к Сереже и
встал около него. Я смотрел на него, и чем больше я смотрел на него,
тем мне делалось страшнее. Сережа меня не видел. Его глаза были
открыты, но они ничего не видели. Он не дышал, а хрипел. Я не мог
больше смотреть на него и стал отходить от него. Мама говорила,
закрывая лицо руками, что Сережа умирает, она все плакала. Вдруг отец
сказал: "Ну, что же теперь плакать! Надо подумать о том, как и где
заказать гроб". Меня охватил такой ужас, что я убежал - "Сережа
умирает, Сережа умирает!" Я прибежал к себе и упал на пол перед Вариной
иконой Казанской Божьей Матери. Я даже не молился, а только рыдал.
Потом из моего отчаяния стали складываться бессвязные слова - молитва.
Не подымаясь с колен, я все просил: "Господи, Господи, пусть Сережа не
умрет! Господи, сделай, чтобы он стал здоровым, чтобы он не умер!" Я
видел только икону Божьей Матери. Все остальное пропало. Я подымал
голову и опять склонялся в плаче и отчаянии. Я уставал, но стоило мне
на секунду приостановить свои просьбы к Богу, как я задыхался от ужаса
и просил, просил... "Господи, Господи! Скажи, чтобы Сережа не умер!"
Наконец,
я изнемог. Я поднялся с пола. Я едва ступал. Ноги не держали меня... Я
пошел к свету, к Вариному столу. На столе перед лампой лежало
Евангелие. Я безотчетно раскрыл его и прочел: "Иди, и как ты веровал,
да будет тебе". Я еще не понял, что случилось. Я пошел туда, к Сереже.
А через три дня он уже сидел в кроватке. Как я был счастлив, как я радовался! А Сережа?
С
этого года Сережа прожил еще около 40 лет, но большая половина его
жизни прошла далеко от меня. Мы взрослые. Мы пишем стихи. В них пока
еще он обращается ко мне, но он мне непонятен.
Лучшему другу, безмерно любимому.
Мой из могилы привет.
Он пишет:
Мне приснилось сегодня, что я умирал,
Отчего и когда, я не помню теперь.
Но таинственный миг для меня наставал.
Смерть сходила ко мне...
Что
открылось ему в явлении смерти? Почему он не мог ее забыть? Почему
снова и снова звал ее? При всех своих необходимых достоинствах:
красоте, уме, удивительно мягком и добром характере, он не привлекал к
себе людей, а как бы отталкивал их от себя. Точнее, он носил в себе
такое знание, которое делало его чужим для всех. Очень скоро он потерял
веру в Бога. Что же ему оставалось? Более тридцати лет его морили по
тюрьмам, гнали без остановок и сроков по всем русским пустыням,
преследовали безжалостно, мучили, мучили и, наконец, убили. Может быть,
любовь Божья оградила бы Сережу от этих ожидавших его страданий, когда
бы в тот вечер Бог взял его - юного отрока - к Себе. Но почему же Бог
не отверг мою молитву?
Нам ли знать судьбы Божьей? Мне ли упорствовать в своей воле?
Господи, не внимай сердцу моему,
Не внимай словам молитвы моей,
Не сотвори по воле моей,
Но сотвори то, что угодно Тебе,
Что избирает и назначает для нас
Всесвятая воля Твоя!"
Все
приведенные примеры свидетельствуют о мудрости Божьей. "Не следует,
однако, делать вывод, что Бог забирает рано лишь людей, которые в
дальнейшем могут принести только беды и разочарования себе и близким. У
Бога есть много поводов для трагического вмешательства Божьего Промысла
в жизнь детей..., и если Он, "...решает призвать человека в детском или
юношеском возрасте, то на это у Него, значит, есть веские причины" [3].
Надо всегда помнить, что Бог совершенен, чтобы допускать бессмысленные
ошибки. "Смерть есть факт несомненный. Скажи, есть ли какой смысл в
нашей жизни, если она кончается здесь, в то именно время, когда душа
исполняется зрелостью и жаждет разумения? Есть ли какой смысл во всем
добром и великом, если нет Бога, ибо тогда ведь не останется разницы
между Добром и злом... Верь, что отрицать Бога и принять эти выводы о
добре и зле, о бессмысленности жизни никто искренно и продуманно не
может, и глаголы отрицания у людей - одно бахвальство и желание
отделаться от укоров совести" [19].
Итак, то, что нам кажется
чудовищной несправедливостью, Бог видит со всей ясностью и ошибки в Его
планах по отношению к каждому из нас, повторяю, быть не может. Бог
отвел такой удел в жизни нашего любимого усопшего человека. По такому
пути повел нас, оставшихся пока, несмотря на наше нежелание этого пути.
Но "как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои
выше мыслей ваших." [Исаия. 55, 9]. Промысл Божий существует для
каждого человека, несмотря на то, многие охотно отказываются признать
его существование, полагая, "...что все происходящее с ними есть или
плод их благоразумия, или дело внезапности и случая, признание
невозможности изъяснить что-либо сими причинами для них кажется
постыдною слабостью ума" [10], - говорил архиепископ Иннокентий
Херсонский.
6.
...Мне же дай мое сердце смирять,
Чтоб Тебя и весь мир Твой принять.
Мать Мария
Нет,
не слепой случай, а именно Бог преднамеренно забрал ребенка к себе,
именно Бог "решил прервать жизнь на этой ступеньке" [6]. Поэтому мы
должны смиренно встретить приглашение детишек в Царство Любви. "Пустите
детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие
Божие" [Марк 10, 14]. Значит, наши дети пошли в это Царствие, как им и
обещано. Когда эта мысль, наконец-то, приходит в сердце и принимается
им, охватывает ласковое успокоение - если ребенку хорошо теперь, о чем
же так сильно горевать? Если есть жизнь за пределами нашей жизни, это
значит, что ребенок продолжает жить, только, по обещанию Божьему, в
лучших условиях. "Ребенок умирает, не успев согрешить, и в загробном
мире его душа должна быть счастлива" [16], - говорил свящ. Петр
Калиновский. И очевидцы жизни внеземной, каким является Апостол Павел,
восхищенный на Небеса, не нашел слов, чтобы описать внеземные радости,
приготовленные Богом для Его детей.
В сердце человека
Создатель вложил желание жить - это первое указание на бессмертие души.
Бессмертная душа не умирает вместе с телом, именно душа является
образом и подобием Бога, наследуя бессмертие. Св. Феофан Затворник
утешает мать, потерявшую дочь: "Не воображайте ее в могиле, ее там нет,
там ее тело, но она вне и теперь, может быть, около вас стоит. Язык ее
замолк, но она не лишена возможности говорить вам в сердце: "Мамочка!
Не тужи и не убивайся! Я с тобой, и мне очень хорошо!"". В другом
письме он пишет: "К довершению горя думаем: умер, не стало... А он и не
думал переставать быть... И все так же есть, как был вчера, накануне
смерти, только ему худо было, а теперь лучше" [6]. Мудрый Создатель не
мог допустить несправедливости, а "смерть ребенка была бы не только
несправедливой, но и бессмысленной, если бы она оказалась концом его
существования. Но бессмысленности в природе нет" (свящ. Петр
Калиновский [16]). Бог вдохнул в человека Свой дух, поэтому дух должен
вернуться к Создателю.
Вздыхая о ранней смерти, мы не
задумываемся, что, не узнав земных радостей, человек мало теряет, если
получает радости небесные. Да и какая цена радостям земным, тому, что
мы называем радостями? Вот еще из письма св. Феофана Затворника: "Что у
вас была за молитва при смерти брата? Господи, подыми его. Выходит по
вашим словам, что жизнь здесь счастье, а смерть - дверь страданиям. На
деле же смерть - дверь в отечество для блаженной жизни. И спрашивать
надо: зачем оставаться здесь? или - слава Богу, наконец, отбыл домой!
Зачем взят брат? Затем, что заслужил покой... а вы еще потерпите" [6].
Мы
должны помнить, что "наше же жительство - на небесах, откуда мы ожидаем
и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа" [Флп. 3, 20]. Мы - подобие
Божие, и, "если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших во
Иисусе Бог приведет с Ним" [1 Фес. 4, 14]. Если мы принимаем благую
весть от Бога, что смерти вообще нет, наша скорбь приобретает совсем
иные оттенки, в которых отсутствует безнадежность. У диакона Андрея
Кураева, как бы перекликаясь со св. Феофаном Затворником, есть
сравнение смерти с дверью, то есть, смерть - это вход, переход
куда-либо. "Жить в двери нельзя - это верно... Но есть еще жизнь за ее
порогом... Я не умер - я вышел" [17].
Мой ребенок - вышел, вышел
в другую форму жизни, в которую иду день за днем и я, в которую идем мы
все. Все войдут через эту дверь в вечную жизнь или в вечную нежизнь - в
зависимости от нашего выбора здесь.
Не могу не привести
отрывок из заметок митр. Сурожского Антония: "Православие и Западный
мир": "Мы о смерти всегда думаем как о разлуке, потому что мы думаем о
себе и об усопшем; мы думаем о том, что никогда больше не услышим
любимого голоса, никогда больше не тронем любимого тела, никогда не
погрузим свой взор в дорогие нам очи, - никогда не будем больше жить
вместе с человеком той простой человеческой жизнью, которая нам так
дорога, которая так драгоценна. Но мы забываем, что смерть является,
одновременно, встречей живой души с живым Богом. Да, уход от земли,
уход от нас, хотя бы относительный, но уход с тем, чтобы стать лицом к
лицу с живым Богом, с Богом жизни, и вступить в такую полноту жизни,
которая никому не доступна на земле. И вот об этом, сквозь слезы, с
раздирающимся от собственной боли сердцем, мы можем радоваться за
другого человека... - "Жизнь победила" [12].
Попробую затронуть
еще одну сторону потери близкого человека. Для меня одним из самых
тяжелых событий была потеря его тела. Сколько любви и заботы я в него
вкладывала от самого момента рождения! И теперь это тело уже не нужно,
не нужно и все, что приобреталось с такой заботой для этого тела. Кроме
того, вместе с телом теряется и наша связь с любимым умершим человеком.
Души, облеченные в тела, не общаются с бестелесными душами, несмотря на
всю невероятную силу любви. И мы, христиане, любившие это тело при
жизни, так же бережно и с любовью укладываем его по окончании
жизненного пути. "Для восточного мистицизма тело человека - лишь тюрьма
для души... Для христианина тело - храм души. И верим мы не только в
бессмертие души, но и в воскресение всего человека. Потому и появились
на Руси кладбища: семя бросается в землю, чтобы с новой космической
весной взойти", - читаем мы у диакона Андрея Кураева [17].
Писания
и предания обещают нам, что все мы, живущие на земле, увидим
Воскресение: все люди восстанут и придут к Богу в телах, но в телах
измененных. "С каким телом воскреснут люди? С телом, похожим на
настоящее, но лучшим его. Сколько из настоящего тела войдет материи в
новое тело, Писание не определяет, и мы сами определить не можем. Для
нас довольно знать, что тело это будет подобно прославленному телу
Иисуса Христа, а лучше этого образца и желать не нужно... Апостол Павел
подробно описывает качества нового тела [1 Кор., 15, 32-58]. Он
называет это тело духовным, без сомнения потому, что оно будет слишком
тонко и не тленно" (архиепископ Иннокентий Херсонский).
Маленькие
люди, живущие внутри матери, проводят там целый жизненный этап. Это
полноценная жизнь, имеющая тепло, питание, тесную связь с матерью,
отдаленные представления о какой-то "иной жизни", прорывающиеся через
тело матери (голоса, звуки музыки, запахи и т. д.) И вот приходит
момент необходимости перехода в другой мир, кажущийся нам теперь таким
важным, едва ли не единственно реальным. И этот переход воспринимается
младенцем, очевидно, подобным смерти: режущий свет врывается в глазки,
ничем более не сдерживаемый шум давит на нежные ушки, страшный поток
воздуха обжигает легкие, меняется тело - отделяется плацента, пупочный
канатик - это катастрофа и смерть, но лишь для той жизни, которой жил
малышка до сего момента. Для нас же, родителей, это - счастье рождения
нового человечка, подобного нам. И вот наступают дни равноценного
общения с ним. Человек пришел в жизнь своих родителей. Позже станет
понятно, что эта жизнь - еще один этап, переход к настоящей жизни,
приготовленной нам Создателем. И опять - изменение тела, оставление
очередной "плаценты", отделение очередного "пупочного канатика" связи с
родными, яркий новый Свет, новые звуки, новые ощущения будут пугать в
начале перехода. Но это - переход к Отцу, в вечный Дом. И там встречает
нас любящий нас Отец, без сомнения, с не меньшей радостью, чем мы
встречаем на земле своих детей. И оставленное на земле тело перешедший
в новую жизнь не вспоминает так же, как и новорожденный не плачет о
расставании с плацентой. "Душа пользуется телом... как музыкант
пользуется своим инструментом. Если струна порвалась, мы уже не слышим
музыки. Но это еще не основание утверждать, что умер сам музыкант", -
так диакон Андрей Кураев, на мой взгляд, очень точно подводит итог
нашему расставанию с телом дорогого человека [17].
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
Комментариев нет:
Отправить комментарий